С момента включения в политическую рубку никаких скидок на тонкую душевную организацию не предполагается.
Говорят, приметой нашего времени становится боязнь людей заводить серьезные отношения. Не то, что пугает перерастание лирической связи в муторные семейные обязательства, с детьми и непрошеными родственниками по супружеской линии, даже секс некоторые считают обременительным занятием. Для тонких, ранимых натур близость слишком физиологична. Да что там: даже развиртуализация после интернет-знакомства грозит глубокой душевной травмой, которой лучше избежать. Дистанция, еще раз дистанция. Максимально себя обезопасив, можно и о высоком поговорить, и об интимном. И даже показать. Главное – не прикасаться.
Это очень напоминает отношение украинских предполитиков к политике. Предполитики – это такие люди, которые претендуют на заметное место в политике, но то ли не знают, с какой стороны приблизиться и за что ухватить, чтобы ею овладеть, либо брезгуют это делать в известных им формах, а других не знают. То ли просто неспособны к вразумительному действию. В то же время своими заявлениями создают атмосферу напряженного флирта с народом, когда, кажется, вот-вот – и дойдет до решительных действий. Но нет. Публичная заметность и вроде бы востребованность не перерастают в политическую влиятельность, предполитики остаются в предбаннике собственно политики.
Бал правят другие, прежние, чья фертильность и в прошлом была под сомнением, а теперь и подавно, но они привычно и без раздумий следуют инстинктам, повадки отработаны, интересы понятны. Страну в результате насилуют, не оплодотворяя. Предполитиков это заставляет, заламывая руки, страдать с народом, за страданиями у них до дела так и не доходит. Во время пинчуковских посиделок модератор британец Стивен Сакур открытым текстом и даже с некоторой издевкой требовал у Святослава Вакарчука, ведущего предполитика нашего времени, определиться: “Есть политики, у которых есть, извините, яйца, которые готовы идти вперед и вести за собой страну. Если ты такой человек, решение надо принимать быстро, может, и сегодня”. Слава ответил, что конференция – не место для подобных заявлений. Месяц назад неподходящим местом был большой концерт в “Олимпийском”. При этом риторика Вакарчука не оставляет сомнений в том, что музыкант вроде бы готов к переменам в своей жизни: “Я не думаю, что “играть в политику” – хорошая формулировка для тех вещей, о которых мы сейчас говорим. Я уже устал от этих игр в политику. Они уже 27 лет этим занимаются, и я не хочу, чтобы мы “играли в политику”, хочу, чтобы мы что-то делали”. Ну и? Потерпите, отвечает тот, кто хочет. Потом. Тот, кто хочет, но потом, он ведь, по сути, не хочет. Сейчас – не хочет. А до “потом” все еще может измениться, глядишь, и перехочется.
У такого поведения бывает рациональное объяснение: неохота подставляться под удар, раньше времени заявляя о своих планах и амбициях. Но ведь заявления нет, а удар уже есть, хотя бы то же обвинение в безъяйцевости. Да и рациональная сдержанность – самая что ни на есть утомившая всех игра в политику, технологичное избегание, причем в ситуации, когда от тебя ждут иного: безрассудной самоотверженности. Именно она засвидетельствовала бы искренность эмоций и помыслов. Естественный порыв привлекателен и заразителен для тех, кто изголодался по настоящему и готов подключиться, а расчетливые имитаторы на этом фоне резко побледнели бы. Пока же им никто не мешает. Резоны самосохранения не убеждают, скорее, разочаровывают, особенно когда никто в стране не чувствует себя в безопасности, в окопах и подавно.
Для героя угроза всем выше персональных рисков. И никакого “потом” нет, поскольку упущена уйма времени, борьба должна была начаться еще позавчера, чтобы не было так тревожно за ее исход, как сейчас. Нельзя больше уворачиваться, неприлично. А с момента включения в политическую рубку по-взрослому никаких скидок на тонкую душевную организацию не предполагается, тут бьют наотмашь и с одной целью – чтобы не встал. Если не готов, лучше не начинать. Но ведь уже, по сути, начал, к чему тогда эти странные отнекивания, сопровождающиеся пламенными призывами? Куда выведет Вакарчука избранная тактика томления публики, мы довольно скоро сможем увидеть, лимит откладываний им исчерпан. И нерешительный музыкант – всего лишь самый наглядный пример украинского предполитика, само явление гораздо шире, его последствия крайне серьезны. Собственно, оно и позволяет всему оставаться таким, как есть, – невыносимым.
