Недавно президент Франции Эммануэль Макрон впервые сказал то, о чем все давно думают: смысл существования Совбеза ООН исчезает.
Он заявил это в том смысле, что если РФ не поддержит (или не воздержится, надо так понимать) резолюцию по Восточной Гуте (а речь шла о 30-дневном перемирии в пригороде Дамаска, где военный преступник Путин, людоед Асад и мракобесы из Тегерана уже уничтожили сотни безоружных людей), то в существовании СБ ООН больше нет смысла.
Даже президент Трамп отметил: то, что творят Россия и Иран в Восточной Гуте, — позор. И 23 марта сменил своего советника по национальной безопасности: военный стратег Герберт Макмастер уступил культовому «ястребу», неоконсерватору Джону Болтону, послу США в ООН при Джордже Буше-младшем. Болтон прославился заявлением, что никакой ООН не существует, а реальной силой в мире является только Америка, способная организовать другие страны для действий, если это в ее интересах.
Кстати, что-то похожее 45-й президент США озвучивал перед разгромом американцами российско-асадистской авиабазы Шайрат. А сегодня, как говорится все громче, во многом спровоцированные российской (этот вопрос официально закрыл Совет ЕС) химической атакой в британском Солсбери, США, Великобритания и Франция готовятся проучить организаторов геноцида сирийцев. Причем Запад, особенно США, все чаще ассоциирует Россию и Иран, «Хезбалла», «Новороссию» и ЧВК «Вагнер», а что может быть лучше для Украины?
В существовании СБ ООН и впрямь давно нет смысла, но этот переносной вертеп все еще на некоторое время нужен — он хотя бы кодифицирует преступления кровожадных режимов Путина, Асада и Хаменеи. Эти дела должны быть дописаны до последней страницы с подписями и красиво подшиты. Вместе с тем Белый дом, отбив нападение русских наемников на Евфрате на Америку в феврале и повторив то же самое в меньших масштабах 22 марта в том же районе, теперь быстро осваивает мастерство гибридной войны. Готовится новое сближение Вашингтона и Анкары, успешно завершившей свою операцию «Оливковая ветвь» по созданию буферной зоны между собой и курдами, собой и асадистами, а также другими оккупирующими Сирию контингентами. Однако теперь подавляющее большинство политиков Запада понимает: без эффектного вразумления Кремля и смены режима никакая международная стабильность в принципе более невозможна. Этому было посвящено и недавнее заседание Совета ЕС, часть которого прошла за закрытыми дверями, а также совещание Совбеза США, где обсуждался перечень мер по дальнейшему сдерживанию России. А Госдепартамент наконец прямо пригрозил еще оставшимся путинским дружкам в Европе: компании, причастные к строительству «Северного потока-2», не соответствующего интересам США и Западного Союза, могут быть (то есть «будут») подвергнуты санкциям.
От этой сглаженной трубы уже отползла Франция, сокращает импорт российского газа Великобритания. Все еще цепляются за него Германия, Австрия, Италия и Нидерланды (где россияне внезапно принялись скупать прессу). Но, несмотря на истерики купленных «экспертов», дело будет сделано: Америка возвращается на арену, а «Газпром» приступил к демонтажу лишних газопроводов, газ по которым некуда поставлять.
Увы, как показали «выборы», Россия теперь самоубийственно слепо и быстро приближает некий момент неизбежности. Так и выглядит «взрыв вовнутрь», implosion социума, на большом масштабе РФ — как медленный обвал породы в якутском карьере «Мирный». Ощущает ли ее руководство, что конфликт переходит на новый уровень, или дремлет в теплой ванне, убаюканное фальшивыми новостями, которые пишут крепостные журналисты, неизвестно.
Надо сказать, что в кои-то веки внешнеполитическая ситуация вокруг Украины (несмотря на высокое качество венгерского политического кинематографа и интенсивность польской хореографии) может быть названа удовлетворительной.
Во-первых, Россия всеми конечностями угодила в капканы прямых и косвенных реальных и негодных («тепловых ловушек») угроз. Ей вообще теперь не до серьезного обострения на украинском направлении, хотя она к нему готовилась и стремилась, накручивая в таком ключе своих марионеток. С прокси-войсками вообще беда: воины Путина портят на Донбассе танки, у ихтамнетов отобрали вообще все документы, а мотивация ехать в Сирию на заработки резко снизилась после печально завершившегося столкновения с американцами. Правда, теперь модно ехать в Центрально-Африканскую Республику, где не так давно было распространено людоедство. Это не шутка: РФ официально влезла еще и в тамошний конфликт, то ли стремясь как-то нагадить Франции, то ли позарившись на местные проклятые алмазы.
Во-вторых, обновленный военно-политический блок администрации США (как известно, нефтеносного Рекса Тиллерсона сменил директор ЦРУ и политик-лоббист ВПК Марк Помпео, где он теперь будет работать с такими же ненавистниками мракобесия и организованной преступности, как шеф Пентагона Мэттис и советник по национальной безопасности Болтон) стал практиковать модифицированный неоконсервативный подход к мировой политике.
Украинская задача — продолжать укреплять усиливающееся представление о нашей восточной и южной границе как о границе зоны жизненных интересов США. К этому все идет (так, посол Болтон еще в 2014 году писал о том, что Украину просто-напросто надо принимать в НАТО), более того, эта рука американского правительства плотно взаимодействует с законодателями, и контроль над нашей шалопутной демократией выведен на эффективный уровень. Вернувшись к идее американской гегемонии как единственного гаранта мира на планете (несмотря на то, что Трампу она долгое время не нравилась), США не намерены пускать дела в Киеве на самотек. Кастинг той масштабной команды, которая между маем и ноябрем 2019 года сменит неубедительных персонажей, голубых воришек и постсоветских жуликов с обиженными лицами, уже начался.
Тем временем в братской Сирии (просто следите за градусом заявлений и расправами коалиции над бандами российских и иранских головорезов на ее территории) дело вплотную придвинулось к возвращению к идее смены режима в Дамаске. Барак Обама ее провозглашал, но боялся воплотить, а Трамп ее критиковал, но воплотить не боится (пусть для него Сирия и вопрос тридцать пятый). Теперь вся команда в сборе, а Дональду срочно нужны впечатляющие внешнеполитические успехи.
В-третьих, польский Белый Орел, запутавшись в ветвях национального вопроса, затрепыхался в лапах Льва Иудеи. Поэтому заявления на украинском направлении начали смягчаться, а министры — меняться, поскольку нельзя же не иметь никаких союзников вообще.
В-четвертых, несмотря на тяжелое начало, изгаженное россиянами и «зрадо-психопатами», экономические — то есть, самые важные для Трампа — отношения между Украиной и США набирают вес. Это контракт с GE, это развитие сотрудничества с Westinghouse, это открытие офиса «Антонова» в Хьюстоне, это уголь и это оружие. Травма (с обеих сторон) выборов 2016 года перестает болеть слишком сильно. Мне это напоминает масштабный приход американских корпораций в Польшу в 1990-е. Только в то время Польша не представляла для США военно-политического интереса и мир вообще был другим. А Украина представляет и входит в этом аспекте в первую четверку приоритетов.
В-пятых, если кто не заметил, то скромница Беларусь выпустила и продала еврооблигации, а ее президент фактически поставил крест на парализованном ЕврАзЭсе, готовя экономическую и внешнеполитическую унию с Китаем. Минск все больше, пусть и осторожно, втягивается и в естественный европейский процесс. А Казахстан вообще вырвался из своего региона по развитию. Причем китайцы все активнее привлекаются в наши украинские многомиллиардные подряды, ведь они так терпеливо ждали, пока заработает ЗСТ Украины с ЕС. Усиливается и наш непростой, но важный турецкий союзник. В целом же Балто-Черноморская дуга, которой когда-то так боялись в Москве, наконец стала реальностью. И если Варшава не очень хочет быть старшей башней этой стены против восточных варваров, ныряя в жижу древних местечковых разбирательств, то главной башней этой стены Запада со всей неизбежностью становится Киев.
А вот СБ ООН и впрямь доигрывает свою историческую роль. Уверен, что лет через тридцать «СБ» будет по-прежнему означать «службу безопасности», но где к тому времени будет ООН — большой вопрос.
