Діда ото сьогодні многіє спрашують нащот предстоящого разговора Обами з *уйлом.
Времені писати нема, тєм болєє, шо Ільф і Петров давно вже точно і в деталях все описали. Даже текст міняти особо не нада. Думаю, шо буде шось приблизно таке:
***
– Возьмите меня! – вопил Хуйло, из последних сил держась рядом с машиной. – Я хороший!
Голоса преследователей сливались в общий недоброжелательный гул.
– Может, возьмем гада? – спросил Обама.
– Не надо, – жестоко ответила Меркель, – пусть в другой раз знает, как нарушать конвенции!
Но Обама уже принял решение.
– Брось Донбасс! – закричал он Хуйлу и, обращаясь к шоферу, добавил: – Малый ход!
***
– Послушайте, студент, – обратился Обама к новому пассажиру, который уже оправился от недавнего потрясения и беззаботно сидел рядом с командором, – как же вы посмели нарушить Будапештский меморандум, этот почтенный пакт, утвержденный трибуналом Лиги Наций.
Хуйло притворился, что не слышит, и даже отвернулся в сторону.
– И вообще, – продолжал Барак, – у вас нечистая хватка. Только что мы были свидетелями отвратительной сцены: за вами гнались украинцы, у которых вы увели Крым и часть Донбасса.
– Жалкие, ничтожные люди, – сердито забормотал Хуйло, пряча грязные манжеты с выведенными на них мелом словами «Обама чмо!».
– Вот как? – сказал Обама. – А себя вы считаете, очевидно, врачом-общественником? Джентльменом?
– Вы жалкий, ничтожный человек! – быстро заявил Хуйло.
– И это вы говорите мне, своему спасителю?… – Студент, идите обратно. А нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны. Едем.
– Я больше не буду! – взмолился Хуйло. – Я нервный!
– Станьте на колени, – сказал Обама.
Хуйло так поспешно опустился на колени, словно ему подрубили ноги.
– Хорошо, – сказал Обама, – ваша поза меня удовлетворяет. Вы приняты условно, до первого нарушения дисциплины, с возложением на вас обязанностей прислуги за все.
Антилопа-Гну приняла присмиревшего грубияна и покатила дальше, колыхаясь, как погребальная колесница.
