Незабываемые ужасы войны

0
53

Давеча, в завершении трудного дня, наблюдая как огромный круг алого, с толикой грусти солнца, стремительно ускользает за горизонт, я задумался о том, многое ли для меня будет важным через 20 или 30 лет?..

Многое ли будет важным для каждого из вас? Что все мы будем ценить по-настоящему?.. Мне кажется, не так уж многое. И это немногое будет состоять из каких-то очень простых и понятных вещей…
Вероятно, у каждого будет, а быть может и уже есть свой ответ на этот вопрос. Я же, уединившись на берегу моря, задумался о своём…

О том, что мне и сейчас не так уж и много от жизни надо, а на пенсии, вероятно, и подавно. Мира – прежде всего. Единой, честной и самодостаточной Украины.
Задумался и о том, что я давно научился чувствовать простоту жизни и получать от неё истинное удовольствие: не от материальных благ, хотя и от них безусловно тоже, но бесконечно больше от незабвенной и неописуемо прекрасной в своей первозданности красоты нашей планеты; грации, мощи и силы родной земли.

Я могу застыть на берегу реки и наслаждаться рассветом, слушая музыку ветра и волн, вдыхая ароматы цветущего сада и зарождающегося в нём лета – застыть и наслаждаться, забыв хоть на миг все круги ада… А насладившись – побежать! Дышать. От звонкой радости кричать! Кричать в душе и улыбаться солнцу, этим берегам, скакать верхом, оставить позади печаль и слёзы, боль и злость – бежать! Бежать. Бежать… Не от кого-то – просто для себя… Для счастья, в поисках покоя, тишины, тех мест в душе моей, где нет ни дня для памяти войны…

Осуждены. Заочно. За любовь. За боль. За раненную радость.
Когда сквозь слёзы говоришь:
– браток, держись! Перебинтовывая рану:
– уже сейчас, вот-вот носилки поднесут, уже бегут!
– Уже несём – держись, родной! Не умирай! Глаза не закрывай! Сейчас поедем! Мы успеем – всё будет хорошо! И там сестрички в беленьких халатах внимательно присмотрят за тобой!

Всё, погрузили, полный ход – шестая передача, турбина рвёт! Поля, осколки, рвы и ямы, воронки от снарядов – мы мчим, летим – лишь бы успеть! Снаряды бьют по левой стороне, по правой ложат мины! В ушах гудит! И нервы током бьёт! Прямой наводкой танк снаряды тут кладёт, но этот путь короче…

Прорвались! Ушли мы с под обстрела. Кидаю беглый взгляд назад – лицо белее мела…и пульс боюсь пощупать…
– всего лишь пять минут, браток, всего лишь пять минут! Держись, родной!..

И залетев в раскрытые ворота Артёмовской больницы я кричу: врача! Врача сюда!!! Он выбегает, один лишь взгляд – всё понимает: пробита голова на вылет…другие раны даже не смотрел…кровь, пульса нет – картина для него ясна…

Закрыл его глаза и замолчало моё сердце…гробовая тишина. Удары стали реже, тише… Заныло где-то в глубине и ноги подкосились – не успел… Но мог ли я быстрее?.. Нет, не мог. Наверное, не мог… Эх, мне бы вертолёт! Всё. Хватит – стоп! К чему себя корить? Не здесь. Потом. Вставай. Пора мне ехать – там парни под обстрелом, и связи нет. Я нужен там, моим друзьям. Пора! Пора. Пора…

О чём я говорил, теряя мысли нить сознанья?.. Простите уж меня – сбивает с толку длинной очередью память: то тут, то там рука, нога, лицо в крови и чёрные останки, и рация хрипит:
– нас окружают, патронов больше нет, сдаваться мы не будем!
Даёт координаты своей же высоты – снаряды наши полетели… Прощайте, пацаны…

Незабываемые ужасы войны, филиал ада на земле и путин – официальный представитель сатаны…

На улице весна – душа стремится ввысь! И ей бы петь, дышать, летать, от звонкой радости кричать, но она бьется, словно птица в клетке, плачет…и часто крик срывается на дикий вой, и боль не утихает…боль в памяти о тех, кто погиб летом, осенью, зимой… Кто так хотел ещё пожить, а кто совсем не жил, всех тех кто не дожил до этих дней весны…

Что будет важным для меня лет в 60?.. Скажу: покой души и рядом ты, и дети… Да верный пёс у моих ног, камин горящих полон дров и ночи полные спокойных тихих добрых снов…

Євген Шевченко