Все дипломаты – лицедеи, но Лавров с его породистым лицом американского типа, скорбным взором и тяжелым баритоном неслыханной красоты – артист просто первоклассный.
Понятно, что цель России заключается в том, чтобы ликвидировать украинскую государственность, о чем персонажи попроще, типа Стрелкова, или “антифашисты” на тех же гостелеканалах высказываются без обиняков. Замысел сводится к тому, чтобы измотать Украину войной, а если прямую агрессию в Кремле сочтут акцией слишком рискованной, то экономику соседней страны можно будет успешно разрушать в рамках “мирного процесса”. Со вспышками гражданской бойни в Донбассе.
Однако дипломатия – это не про то, что запросто выбалтывают спецпропагандисты и боевики. Дипломатия есть особого рода искусство делать хорошую мину при безнадежной игре и мину скорбную, когда сюжет развивается по плану. Надо только заранее найти и назвать виноватых, с трудом подавляя вздох и едва сдерживая слезы. Дальше все пойдет как по маслу.
Путин шантажирует мир ядерной войной, министр обороны чуть не в ежедневном режиме проводит учения, деятели ДНР и ЛНР перманентно негодуют, персонажи скачут по телестудии, страшно кричат и несут ахинею, а у Лаврова другая задача. Медленно, низким голосом повествовать о несовершенстве мира. Выражать озабоченность. Печалиться и сокрушаться. Короче, демонстрировать миру путинизм с человеческим лицом, и у министра это получается, по мнению начальства, настолько хорошо, что в день своего 65-летия он стал полным кавалером ордена “За заслуги перед Отечеством”. В тексте указа говорится, что Лавров удостоен награды “за особо выдающиеся заслуги в реализации внешнеполитического курса Российской Федерации”, и это не пустые слова. Сергей Викторович действительно идеальным образом проводит указанный курс.
Этот курс одновременно победоносен и безнадежен.
Победоносен для самого министра, который за 11 лет служения в должности сделал блистательную карьеру, вписав свое славное имя в один ряд с Молотовым, Вышинским и Громыко. Еще Лаврова можно назвать человеком, который занимается любимым делом – дипломатией, достигая замечательных успехов на этом поприще. Притом следует учесть, что он, подобно своему шефу, постоянно решает задачи повышенной сложности.
Шеф воюет в Чечне, в первый раз ссорясь с мировым сообществом, после в Грузии, потом на Украине, и вот он уже остался один против всех, и вместе с ним избывает личное внешнеполитическое одиночество министр Лавров. Ни единому его слову давно уже никто не верит, над ним смеются в Мюнхене, но он с каменным лицом гнет свое, а то и улыбается, “переподтверждая” официальную позицию РФ, и это вызывает невольное восхищение. Легко, знаете, заниматься дипломатией, когда тебе и твоей стране люди доверяют. Риббентропом, образно выражаясь, работать куда трудней, но Сергей Викторович справляется.
Любопытно, что своим дипломатическим талантам министр находит применение не только за границей, но и внутри страны. Это только кажется, что он, потеряв терпение, хамит, как в той известной беседе с британским коллегой: кто, мол, ты на хер такой, чтобы меня учить? Звонкая эта фраза, как и многие другие, типа нас на понт не возьмешь, есть знак лояльности нынешнему российскому руководству. Ибо дипломатия – это искусство мимикрии, и ежели интеллигентному, недурно воспитанному выпускнику МГИМО выпала честь не за страх служить в банде, то он должен уметь легко и органично в нее вписываться, перенимая язык паханов. Оттого и пресс-релизы МИД РФ порой не отличишь от тюремных маляв, что Сергей Лавров – дипломат от бога. Чему опять-таки свидетельством ордена.
Что же касается России, которую с таким успехом представляет министр на международной арене, то здесь ситуация прямо противоположная. Россия, понимаете ли, – опять ей неймется – поднимает волну за волной. Стихи такие, не помните, кто написал? Дипломатия, пусть даже самая победоносная, – это одно, а жизнь – совсем другое.
Реальная жизнь, в которой результатом титанических усилий Лаврова и его главного начальника становится политическая изоляция страны, экономические санкции и моральное осуждение всего цивилизованного мира, грубовато смеется над министром, и тот мюнхенский инцидент следует признать образцовым. Министр был великолепен, напишут позже в учебниках, но современники его не оценили. Может, потому не оценили, что были чужды дипломатии как искусству для искусства, а может, по другой какой причине. Историки разберутся, как разобрались они с Молотовым, Риббентропом, Вышинским и Громыко. Историки свое дело знают.
К слову, оттого еще, по-видимому, был безутешен министр, что все как-то в тот день совпало: и маска приросла к лицу, и глаза вдруг выглянули из-под маски. Так артист, с привычным профессионализмом отыграв роль в бездарнейшем спектакле, смотрится в зеркало и размышляет о прожитой жизни. И о другой жизни, непрожитой, которая являлась министру в стихах, недавно опубликованных: “А Россия – опять ей неймется//- Поднимает волну за волной.// И судьба улыбается ведьмой,// И утраты не чует страна.// Ну а что, если станет последней// Эта страшная третья волна?”
Нет, здесь не про ядерный апокалипсис, который изо всех сил приближают в Кремле, про тотальную эмиграцию из страны, в которой невозможно жить, и вообще давно написано, но лирический герой печалится явно всерьез. Такими ролями судьба обнесла, а ведь мог бы руководителя Госдепа, к примеру, сыграть, почему нет. Такое лицо пропадает! Такой талант. Но дня через два ему дадут народного, и он снова пойдет играть в той унылой пьесе, которая затвержена на всю жизнь.
